Прощание с художником и шаманом Евгением Толмашовым

В Красноярске 1 июня 2014 года на 49-ом году, скоропостижно, ушел из жизни художник, член Красноярской региональной организации Союза художников России Евгений Николаевич Толмашов.

Евгений Николаевич родился в селе Верхний Аскиз Республики Хакасия, учился в качестве вольнослушателя в Красноярском художественном училище имени В. И. Сурикова (1993–2000), с 2006 года был принят в Красноярскую региональную организацию ВТОО «Союз художников России».

Евгений Толмашов регулярно участвовал в художественных выставках различного уровня: краевых, региональных, всероссийских и международных. Коллеги и другие представители художественного сообщества отзываются о нём как о талантливом живописце, которым было создано много замечательных произведений.

Региональное отделение Союза художников России, Красноярский творческий союз художников, Дом искусств и министерство культуры Красноярского края выражают глубокие соболезнования родным и близким, скорбят по поводу кончины талантливого художника. Помощь в организации похорон оказала местная хакасская национально-культурная автономия.

Прощальная панихида состоялась 4 июня 2014 года, в 17.30, в Доме искусств (пл. Мира, д. 3). Проститься с Толмашовым пришли многие художники, писатели и другие представители творческой интеллигенции. Отсюда гроб с телом Толмашова отправили на машине на родину, где его похоронили на местном кладбище, рядом с родственниками.

Своим воспоминанием поделился писатель Александр Астраханцев: — Когда я работал в газете «Красноярский рабочий» побывал на одной из его выставок и решил написать рецензию. Почему-то он представлялся мне высоким, мощным. Такого человека я и выискивал глазами среди зрителей. А он в толпе был не заметен. Мне знакомые его подвели, представили, он, помню, застеснялся. В жизни он был скромным, непритязательным и очень добрым человеком. Про свои работы отвечал односложно, скорее ждал мнения от меня. Он вечно скитался, жил то в «Хингане», то в КИЦе, то у себя в мастерской на ул. 60 лет Октября. При этом он создавал свой мир, брался за масштабные темы, имел свой творческий почерк. Люди творческие страшно медленно созревают, он еще не все сказал в искусстве. Полагаю, что специалистам-искусствоведам ещё предстоит сказать свое слово о творческом наследии Толмашова. А память о нем будет жить в красноярском сообществе.

Лично мне также доводилось бывать на выставках Толмашова в «Хингане», КИЦе, Микс-Максе, встречаться на других выставках Союза художников. Неоднократно мы пересекались на хакасских национальных праздниках, где Толмашов был в ряду почетных гостей. В прошлом году вместе встречали хакасский Новый год. Женя строил планы, шутил и ничуть не сетовал на свою кочевую жизнь. С середины 80-х я каждое лето гостил у родственников жены на станции Аскиз, много ездил по этим местам, бывал и в Верхнем Аскизе. Поэтому мы встречались почти как земляки, обсуждали национальный праздник «Тун пайрам», проходивший в тех местах. Евгений трепетно относился к родным местам, говорил, что они придают ему силу.

В Красноярске, как я понимаю, у него почти никого не было, и он действительно скитался без угла. При этом он был удивительно гостеприимным. На выставку, при встрече, приглашал, как к себе домой. И что примечательно, даже на «пяточке» своего выставочного пространства он чувствовал себя хозяином, — негромким, но радушным, немногословным, но говорящим на языке духов. То же ощущение в мастерской художника, где я побывал в августе прошлого года. Женя позвонил вечерком, напомнить, что ждет меня в гости. Так совпало, что я с другом как раз выехал из Кировского района на ул. 60 лет Октября, где и находились мастерские Союза художников. Мы заехали, а до этого года два не складывалось. Женя поставил чаек и повел нас по мастерской, искусно протискиваясь сквозь напрочь заваленное помещение, шутя приговаривая:«прошу прощения за творческий беспорядок, зато я здесь, как рыба в воде». Со стен на нас недоуменно взирали лица загадочных персонажей: то ли из мифов, то ли из фильмов фантастики. И каждый взгляд с холста хотел что-то сказать, погрузить в свою историю, поглотить и уже реальный мир призрачно таял за порогом двери…

Не многие знают, что Евгений шаманил. Точнее сказать, это было похоже на игру. Случалось это на этнофестивале «Мир Сибири» (ранее «Саянское кольцо»). Много раз мы в автобусе для прессы приезжали и уезжали вместе. Он ехал с бубном, это то, что видели все в автобусе, а в саквояже — нехитрый шаманский наряд. Об этой своей доле Женя не распространялся. В фестивальные дни он облачался в наряд и с бубном ходил по стадиону или около Города мастеров. И даже журналисты, ехавшие с ним в автобусе, не признавали в шамане знакомого смуглого художника.

Он выполнял роль доброго шамана, с которым можно пообщаться и сфотографироваться. Особенно это любили делать дети. Для них Женя мог позировать сколько угодно. Он словно приобщал людей к легенде, давал возможность, пусть на пару минут, почувствовать себя в сказке. Он бормотал заклинания и бил в бубен, как бы благословляя людей на добрые дела. Мне кажется, в эти моменты он чувствовал себя самым счастливым человеком на земле.

Во всяком случае, когда он в сторонке снимал головной убор, глаза его лучились, и он сам сиял, наполненный энергией восторга. Его никто не заставлял ходить в жару наряде из кожи, это была его добровольная миссия, его личное движение души — нести людям радость. Лично я склонен считать, что высшие силы забрали его для укрепления своих рядов!

Геннадий Каледа

Фото автора