Михаил Муромов: «Знаю, что сказать женщине на ушко!»

Певец и композитор Михаил Муромов — ветеран ещё советской эстрады. В 1982 году знакомые, работавшие в «Останкино», помогли ему сделать первую профессиональную запись. В 1986 году по стране прокатились его «Яблоки на снегу», а потом не менее успешно — «Ариадна», «Странная женщина», «Боевым награждается орденом».

В 1988 году он уже собирал стадионы. Сделал четыре альбома. После телеконкурса «Ты — суперстар» о певце опять вспомнили и… стали звать на гастроли, в том числе и в Красноярск, в популярный городской клуб «Чикаго».

Желающих вспомнить молодость оказалось не так уж и мало, а после концерта певец, едва переведя дух, дал эксклюзивное интервью нашей газете.

— Красноярцы прощаются с зимой, а вам снег нравится?

— Да, потому что я на горных лыжах катаюсь. Вообще люблю морозец — не чумовой, да и чумовой, но без ветра. А почему сейчас про зиму спрашиваешь?

— Да это преамбула к вопросу о яблоках на снегу.

— Это стихи Андрея Дементьева 1976 года. Теперь представь себе на горизонте дерево, на нём яблоки, а на земле — снег. Если смотреть так, то получается, что яблоки на снегу. Впрочем, такую картину каждый может представить по-своему. Например, снег рано выпал, а яблоки упали с дерева…

— Песня стала хитом, но вы от неё не устали?

— Устал не устал, всё равно народ не отпускает без неё. Я сделал «Яблоки» в симфообработке, в технодиско, в марше. Стараюсь петь в новых версиях, а всё равно кто-то да попросит: «А спойте, как было».

— А что было?

— Там специально был сделан «пионерский» голос, тогда так было модно. Почему был моден Сергей Беликов? У него — «пионерский» голос. Открою секрет: я «вымачивал» «Яблоки» два года, они были готовы, но ждали своего часа. Никто не догадывается, что вступление — это китайская музыка. Так я её и скроил. Многие коллеги завидуют популярности этой песни.

— Надо полагать, она принесла немалые дивиденды?

— Я никогда не был бедным. Были периоды, конечно, когда в аспирантуру пошёл, на Доске почёта, между прочим, висел мой портрет, в то время практиковал массаж. В детстве плавал за деньги, играл на танцплощадках за деньги плюс стипендия. После школы поступил на факультет биохимии института мясомолочной промышленности. А после армии поступил в аспирантуру, где проучился более двух лет. Бросил науку, сообразив, что после светит рублей 150 в месяц — и всё. Пошёл работать в ресторан метрдотелем, как появились деньги, приобрёл магнитофон и синтезатор. Стал записывать песни для себя, о карьере певца ещё не помышлял.

— А кем хотели стать?

— О, тут интересная история. Я хотел стать ювелиром, но хороший приятель милиционер меня отговорил, сказав, что, как только начну работать, тут же попаду в картотеку Петровки. В общем, отговорил, хотя мне уже прислали швейцарские инструменты и некоторые вещи я делал: браслеты, из янтаря вытачивал украшения, цепь золотую, очень похожую на ту, что сейчас на мне. Я эту цепь в своё время приобрёл в комиссионном магазине. Её как цыгане на мне видят, просят продать, мол, зачем тебе столько, а это одна цепочка, обмотанная вокруг шеи несколько раз. Вообще-то это старинная цепь для карманных часов. Ещё по юности была у меня «гайка» (перстень) мощная, но перестал её носить, так как дрался много.

— В сценических костюмах используете украшения, стразы, например. Мне Сергей Пенкин показывал свой костюм, расшитый блестящими камушками, по пять долларов каждый…

— Я к этой компании не отношусь, хотя мы с ним в хороших отношениях, как и с Борисом Моисеевым, но я им не компания. У меня один приятель побывал как-то на даче Пугачёвой в компании с Галкиным, Киркоровым, Басковым… Потусовался с ними минут пятнадцать, понял, что не туда попал, и быстренько ушёл. У неё фазенда через речку, примерно напротив моей дачи стоит. Это на Истринском водохранилище, только я заезжаю через плотину на Истре, а она через Солнечногорск. На моей стороне поле было, когда построил дом. Потом рядом появились дома прокурора, военкома. Один даже конюшню построил, там теперь целый городок вокруг меня. Я тогда своему другу Андрею Державину нарезал земли, так он, дурачок, продал её. А сейчас та землица значительно дороже.

— Вы живёте с женой?

— А у меня нет жены. Я одиночка. Тигры, рождённые ночью, — они одиноки. Они уходят из жизни тоже в одиночестве, но в достатке.

— Только что в концерте вы исполнили замечательную песню, про свадьбу, как будто личную!

— Совпадение. Был женат, но развёлся ещё в 1976 году и с тех пор в свободном полёте. У меня много подружек. Конечно, всё время пытаются окольцевать, но, честно предупреждаю, им не на что рассчитывать. На самом деле я очень вежливо отношусь к женщинам.

— На дорогие подарки разорялись?

— Дарил серьёзные вещи, в том числе и украшения. Одной подружке подарил гарнитур — две серьги и кольцо с бриллиантами по полкарата. Брошь золотую, усыпанную осколками бриллиантов, дарил. Золотые кольца и цепи, жемчужные бусы. Я не жадный в этом смысле. Бывали периоды безденежья, когда я и из дома не мог выйти, тогда звонил кому-то из знакомых женщин, и они привозили мне деньги.

— И много вам надо наличности, чтобы выйти смело из дома?

— Хотя бы тысяч 15–20, в рублях. Я умею договариваться с женщинами, всегда знаю, что сказать им на ушко. Женщина — это явление очень интересное и непредсказуемое. Большинство моих песен о любви. Я как был романтик, так им и остаюсь.