Борис Гребенщиков: «Все мы стали немножко бандитами»

НА СЦЕНЕ Борис Гребенщиков уже столько, что впору подумать о том, чтобы оставить эту самую сцену в покое. Уйти, как говорится, вовремя. Но ему, как и хорошему танцору, всегда что-то мешает. Он даже у тибетских лам консультировался: что, мол, делать то, лабать — не лабать? И ответствовали мудрые ламы: «Если люди приходят и людям хорошо на концертах, играй, но большего ты сделать не сможешь».

И вот пускается рок-гуру во все тяжкие, а именно в банальный сибирский тур, стряхнув пыль со старых песен и обновив, в который уж раз, коллектив. И что же? В Тюмени — ползала, В Омске — 60%, в Барнауле — 40%, в Новосибирске — 90%, в Красноярске — почти аншлаг, после нас Иркутск и до Владивостока — края, где люди не жируют, надо заметить, и от снизошедшей до них милости в лице Б. Г. биться в радостной истерике не будут, и вытаскивать из «чулок» припрятанные на черный день деньги, пожалуй, тоже. Но Б.Г. верит в свою миссию. Он просто верит. Он верующий…

«Серебро Господа твоего» — проникновенно спел Гребенщиков в конце концерта, а мне вспомнилась информация о том, как Б.Г. в феврале этого года подарил храму Архангела Михаила (село Русское, Кировской области) полутораметровую икону Святого Георгия Победоносца (XVIII век). С вопроса об этом факте я и открыл пресс-конференцию с рок-гуру после концерта.

— Вообще-то говоря, мы много икон ставили по церквам. Если икона церковная, то и место ей в церкви. Если они были разграблены когда то, то значит, кто-то должен возвращать. Мы достаточно много икон скупали и ставили в церкви… Перед концертом у вас я побывал в церкви на ул. 9-го Января (говорит Б.Г. негромко, мягко, можно сказать. — Авт.).

— Как-то вы произнесли такую фразу: «Я как будто перед огромным полем, по которому еще никто никогда не ходил», — подключился «аквариумист» Андрей Шевелев. — У вас есть такое ощущение относительно своего нового состава?

— У этого состава совсем другие задачи. Этот состав сложился в кризисное для России время, и мы пытаемся с максимумом отдачи при минимуме средств сделать то, что должно быть сделано (первая половина концерта прошла, по-моему, с минимумом отдачи, я чуть не уснул, лишь ближе к концу стало заметно, что Б.Г. сам завелся, и это хоть как-то походило на «Аквариум». — Авт.). Мы этим составом за год ничего не записывали, он существует пока для того, чтобы играть, и играть (то есть гастролировать и зарабатывать деньги. — Авт.), вот мы и играем, и играем. Когда чуть-чуть отпустит, то с осени начнем по-другому подходить к делу. Есть уже масса вещей, которые мы не играем, поскольку хотим их сначала записать, а потом уже играть.

— С группой «Tequilajazzz», после двух песен, еще что-нибудь будете делать?

— Только одна песня, но я не знаю, когда мы ее докончим, чтобы можно было ее хотя бы в Интернет вывесить. Может быть все что угодно, потому что мне с ними интересно. (Улыбается, прихлебывает черный кофе.)

Не обошлось без вопроса о Югославии.

— На чью сторону я должен поехать: сербов, албанцев, НАТО? — усилив интонацию, удивленно спросил Б.Г. — Вместе с «На-На»? Правильно я вчера в газете прочитал, кто-то задался таким же вопросом, что и я, когда там одновременно играют «На-На» и «ДДТ». Я понимаю мотивы Юрки. Шевчук всегда лезет в горячие точки, за справедливостью, но «На-На» поехала туда не ради справедливости. Значит, кому-то выгодно, чтобы поехала «На-На», а я не уверен, что мои цели совпадают с целями тех людей, которым выгодно посылать в Югославию группу «На-На», — это большая политика. (Шевчук двинулся в Белград добровольно, никто его не посылал, какая там выгода — попасть под бомбу? А «На-На» отправил в Югославию великий шоу-политик Бари Алибасов, у каждого свои цели, но риск одинаков, а когда не хочется рисковать, можно и рассуждать о несовпадении целей. — Авт.)

— Как вы думаете, Кинчев будет когда-нибудь канонизирован, как святой? — словно лыку в строку, вставил вопрос Дима Никитинский.

— Ну, если такая церковь найдется (смеется). Я думаю, у него своя церковь есть, где его уже канонизировали, да и потом, важно ли это?.. Лучше быть православным, чем ничего не соображать, как мне кажется.

— Вам не кажется, что с альбомом «Лилит» произошла та же ситуация, что и с «Русским альбомом», он не до конца понят и принят, особенно в Москве?

— У каждого альбома своя собственная жизнь, после выхода он уже не мой, он ваш. С «Русским альбомом» это точно было. Что было с «Лилит», я все-таки не знаю, мы мало играли его в России. Уже год мы с «Лилит» ничего не играем, страница закрыта.

— Дуэт «Deadyuiшки» записал альбом ремиксов «Аквариума» — это был разовый проект?

— Пока единичный, хотя мы уже сами в достаточной степени освоили электронику. Поэтому, если что-то будем делать, используя новейшие примочки, будем делать сами, но я получил большое удовольствие от работы с ними… Я вообще ко всем, почти ко всем, хорошо отношусь.

— А как прокомментируете вручение ордена «За заслуги перед Отечеством» Алле Пугачевой? — спохватился я.

— Значит заслужила! (И хитро так улыбается. — Авт.)

— Но у Вас юбилей не за горами, вдруг пожалуют?

— Вы знаете, я боюсь. Булат Окуджава, когда ему какой-то орден давали, сказал: «Я как бы не служил, поэтому…» Я считаю, что такая позиция справедливая. У меня нет орденов. Не было и, дай Бог, не будет.

— Возможно ли, что этим составом Вы запишете в студии песни, которые играете на концертах, из старых, но так и не записанных, как «Для тех, кто влюблен», «Камни в холодной воде»?..

— Я бы очень хотел! Пока даже нет такой возможности, если мы запишем эти песни, они в теперешних условиях звукозаписи станут на пути новых вещей. Потому что в Москве только ленивый не выпускает альбомов «Аквариума», своих. Вот недавно вышло «Электричество», я даже не знаю, что там и как…

— Кто-то сказал, что качество приличное.

— Да. Ну слава Богу! — облегченно выдохнул Б.Г. — Мне сказали, что фирма «Триарий» выпустила еще два сборника. Мне нечего сказать. Денег не заплатили и, более того, не заплатят.

— Тогда скажите, Вам удалось вернуть деньги, вложенные в запись СД «Лилит», насколько мне известно, Вы продали ради этого свой 190-й «Мерседес»?

— Нет. (Так грустно-грустно произнес это слово. — Авт.)

— И машину восстановить не удалось?

— Машину удалось, но за счет премии «Триумф», она очень вовремя подоспела.

— А какая у Вас теперь модель, специально для слушателей «Авторадио», уточните?

— «Чероки». По Ленинграду ни на чем другом не проехать, кроме танка. (Заулыбался.)

— Вы целенаправленно посетили один из последних концертов «Мумий тролля», как впечатление?

— К сожалению, не очень. Я ожидал большего, думал, что раз вокруг Ильи с ребятами ходит так много шума-то это что-то экстраординарное. Я увидел неплохо сбитую, но совершенно обычную группу. Я не видел его на стадионе, может быть, он там хорош, может быть, он питается только большими энергиями. Я не знаю. (Пожимает плечами.)

— Зато я знаю, что «Сплин» был удостоен чести работать с Вами в первом отделении с альбомом «Лилит».

— У «Сплина» песни, которые я могу почувствовать. Ни одну песню «МТ» я не могу почувствовать, кроме общего презрения ко всем и к самому себе, — это забавное чувство, но не то, которое меня интересует.

— А что скажете про Линду?

— Линду сделали гораздо более шаманической фигурой, чем Илью. Макс Фадеев умный человек и талантливый очень.

— Как Вы относитесь к тому, что Ленинград стал бандитским городом? — загрузил Б.Г. наш «спортивный волк» Федор Сидоренко.

— Не без печали. Вся Россия стала такой. Еще меня печалит, что все мы стали немножко бандитскими людьми. Редко в чьих разговорах не услышишь лексики, которая раньше принадлежала только так называемому криминальному миру. Теперь эта лексика широко вошла, хм… собственно, Лагутенко — дитя именно этих примочек…

— Кстати, о лексике. (Снова вопрос автора.) Вам не кажется, что наш «великий» Филипп Киркоров «шику дал», взявшись за турецкую песню?

— Мне до сих пор кажется это немножко нелепым. Имея могучий, богатый русский язык, зачем пытаться фонетически воспроизвести слова другого языка на достаточно пошлом русском? Это не идет видному эстрадному артисту. Я не против Филиппа, если бы это сделал Эдуард Хиль, я был бы против него, но Хиль позволял себе этого не делать, а Филипп не позволил.

— Если Вы вспомнили старое имя, то можете вспомнить какие-то старые песни, группы, которые хоть как-то вам запомнились, — продолжал я тему, — ведь тогда с лексикой в песне было все в порядке?

— Нет. Мне, по счастью… Я был настолько свободен от советской эстрады (по определению), тогда было очень легко: эстрада — это то, что слушать вообще невозможно. Ну, как это можно слушать?! То же самое, что я сейчас не стал бы слушать Шуфутинского и компанию.

— А Игорь Крутой и компания?

— По отношению к Крутому Шуфутинский предстает гением могучим! Представьте, человек берет себе фамилию «Крутой». Это все о нем говорит (говоря о бандитах), следующий будет композитор Игорь Конкретный! (Смеется, и мы тоже.)

— Борис Борисыч, Вы даете много концертов, но ни концертных дисков, ни видеофильмов не появляется?

— Очень простой ответ. Их два, вернее. Если все выпускать, мы всех «затопим». Я думаю, что возможен какой-то отстойник записей, откуда желающие могли бы их выкачивать. Например, в Интернете сделать такую штуку. Во-вторых, мы с выпускающей меня фирмой в последнее время думаем о том, чтобы выпустить очень ограниченным тиражом «коробку» с забавными концертами за все годы…

Мы записываем все концерты, но для себя, это такой рабочий микс, он не очень хорош при записи, но тем не менее «коробка» предполагается… И потом, я не за концертные альбомы, если они не представляют из себя что-то уникальное, как «10 стрел», — материал почти весь новый. А выпускать версии, хм, ну, простите, я вырос на «Битлз», которые не позволяли себе выпускать концертные альбомы.

— В какой степени Вы интересуетесь тем, го творится в стране, кто будет куда избран?

— Знаете, мне представляется, что кто ни был президентом — это будет в любом случае бандит, кто бы ни попал в Думу, это будет в любом случае бандит. Я кое-что слышал о выборах в горсовет Петербурга: и там люди «резали» очень сильно друг друга, поскольку 95 процентов это были представители той или иной группировки. Пока у нас ситуация такая — ничего хорошего ждать не приходится.

— А знаете ли вы, что находитесь в крае, которым руководит Александр Лебедь, который борется с криминалитетом и которого прочат в президенты? — не удержался я от политического вопроса.

— Мне очень интересна как раз ваша реакция на Лебедя (оживился Б.Г.), поскольку я не слишком хорошо слежу за перипетиями криминальных идей наших политиков, тем не менее одно время Лебедь был мне интересен, и мать меня сегодня по телефону просила узнать: как у них там Лебедь? Вот я и спрашиваю, как здесь Лебедь? (От журналистов посыпались разные оценки, которые я опускаю. — Авт.)

— Какой город вы можете назвать городом 21 века, и где бы вы хотели встретить 2000-й год? — полюбопытствовав Дима Удалов.

Б.Г. стряхнул пепел, многозначительно посмотрел вверх и изрек: — Если бы я смог на такое ответить, я был бы пророком! Да, вот здесь, в Усть-Илимске! Где? Да мне абсолютно все равно. Цифры меня не волнуют ни с какой стороны.

— Кимоно, в которым Вы выступали, надо полагать, из Японии, где пятого марта у Вас был концерт?

— Два, в Токио и Киото. Меня просто позвали люди, которые там работают, там их много, наших. Это была инициатива двух ребят. Они меня вытащили туда, и даже деньги свои на концертах как-то «отбили».

— Вы знаете анекдоты про «Аквариум»?

— Я не слышу таких анекдотов, и не собираю, они до меня не доходят. «Аквариум» сам по себе анекдот…

Геннадий КАЛЕДА